Читать интересную книгу Межгосударство. Том 2 - Сергей Изуверов

Стеречь ночью, непростым, накладывало существенный на личность стерегущего. Не миновала монаха Андроникового. При виде приближающегося Л. К. мысли затуманились, логическая составляющая в затруднение, приходилось решение без предупреждения. Какие именно инструкции не известно, кроме, сам настоятель, затеваемую оргию ставлен впервые, верное затверждение игумен, иеромонах, архидьякон и иеродьякон, всем четверым бестолково, когда Л. К. на расстояние вытянутой, попытался схватить, Л. К. увернулся, побежал в сторону духовного, бросился. Бежать по снегу, чистили не очень-то охотно, очевидно полагая, послал Господь, так здесь даже о лопухе в тенистом углу, что говорить о, падало с неба, тяжело, напоминало бег по песку, если Л. К. в своё не совершил множество по пляжам Боевой дачи, может, настигнут разъярённым. С упорством Оливера Кромвеля, сторонников короля или Фавста Замека, свои цели, отрывисто дышал, сноровку в беге по сугробам. Обогнув училище, Л. К. в переулок и входу в подземелье, открыт. Монах поздно, поняв положение, отчаянно взвыл. Л. К. было напомнить о полученном самому в подземелье (вывод по узлу, завязана верёвка на пузе в совокупности степенью распахнутости тулупа), потом, излишне оскорбительно для ума стража. Сбежал на девять, убедился, монах со злобой, вниз не идёт, по своим делам, боясь начало оргии. Ступени в каменный коридор, концами в обе, факелами в кольцах. В духе Славной революции, пыточных подвалов на острове Алькатрас. Неясные бормотания с обеих. Л. К. прислушался, лицом к лестнице, рукой левое. Бадб, Бадб, Бадб. Истончившийся прокуратор. Взыскуемая акварель прошлого. Всем замолчать, Иуды, запорю. Иже еси на небеси. Кто звал сюда отца детоубийцы? Тихо, спокойно, тихо, спокойно. Сей факел чадит мне в глаза. Отворите кровь, коли веруете. Здесь вам не Масличная гора и не Афон, старцев не потерплю. Кругом валаамские шпионы и агенты короля, помните об этом, дети мои. Скорые индуктивные построения, правое, освободил левое. Страшно? Боязно. Думал ладана понюхаешь, миррой запьёшь и всё? Думал ещё кагора дадут. А почему, согласно ономастики, Мария Магдалина мироносица, а Мария Клеопова – другая? Да потому что её Клеопа лапал. Ты про ономастику настоятелю скажи, хорошее слово, он тебя в иеромонахи пострижёт. А почему наш настоятель похож на существо из под ворот на фреске Бонайути? А как быть, когда тебе скажут заголяться, рясу сразу за подол снимать или сначала капюшон отбросить? А почему у нас полиптих это складень, а у католиков опись имущества? На то они и католики, сам рассуди. А сколько фрикций можно сделать? А настоятель знает, что Позвизду из Святой Екатерины пишут? Сообразовав с предыдущей, выпростал правое. Не пихай, не пихай. Не Синай, здесь не сигай. Что за отчаянная правдивость, это тебе не Пятикнижие. Что, Моисей? Да он же когда жил у фараона водил дела с минойскими ростовщиками. Какое мне дело до Моисея? Риторика в понимании Аверроэса это аристотелева софистика пополам с дантовской иллюзией, запомни это раз и навсегда и не перелей на алтарь крови, Жаклин соскользнёт. Л. К., тупиковая линия расследования, визит Кондо не имеет к литературно-террористическим, пока нельзя о самом. Следовало выбираться. Ближайший с большим удовольствием побеждённый в снежном. Л. К. давно, один из подземных, установили с монгольфьера индуктивным, ведёт в Андроников, догадывался, для каких, поиском входа. Справа во главе с настоятелем готовилась, слева поджидали к участию монахи. Л. К. в сторону монахов, почти наверняка, в подземелье к Зубовскому где-то близко к зале, намереваются шабаш. К четырём пополуночи в подвале миниатюрзамка. Наверх каменные, сильно за семьсот. Приблизительно из созерцательной в алхимическую залу в Мальборкском, в здании для разводного механизма нового Медового в Кёнигсберге из верхней уборной в высокую, похожие поверхности и обрывы. Л. К. по ним со свойственной всем сыщикам (кроме Франсуа, неосторожность быть преступником, губного целовальника, слишком пристрастно к чёрным волостям, неосторожность не скрывать, Ивана Осипова, не постигшего осторожности в самой сути, русского двойника Видока и кроме Фавста Замека, неосторожность всем, сыщик), подступился к двери. Хоть чаще чем раз в сто, за собою. Л. К. трижды, перебрав половину своих зимних, в результате отворил. В коридоре дома, пусть ниже уровня почвы. Погружён в сон, не вполне, живо соображает. Кто-то, трое или четверо, двое в одном помещении, не. Один из, разумеется, молочник, расспрашивал Лукиан Карлович, поднялся на службу. Кто остальные не, поднявшись в жилпределы, Л. К., не без помощи усиляющего, не понадобился в подземелье, чрезвычайную, Жозефа Совёра, здесь, различать тихие. Сестра намеренно всех успокоить, однако всем же, что-то готовится. Всё из-за этих монахинь, я ведь ходил к ним. А может и не из-за, но кроме этого ничего не. Возможно виновен тот идиот из флигеля, запрещено сюда. Я хочу сказать тебе, что не собираюсь бунтовать и поддержу всё, что скажет доктор. И тебя призываю к тому. Я понял, желает нам добрых дел и как ни посмотри, а это наш дом, в другом нам отказано. Да доктор и теперь не спит, я ходил к его кабинету и видел свет. В коридорах очень холодно и я слышал, что дрова кончаются, а новых не привозят. Да, теперь я почти уверен, что виновен тот идиот. Он, как видно, что-то не то сказал полицианту, за нами надзирает или налил ему скисшего молока. Л. К., многого не почерпнуть, пошёл в сторону флигеля, населял упомянутый. Особняком от, отдельный, на мороз, только согреваться. Во флигеле и уже горел. Л. К. сколько тихо к окну, вгляделся. Двое. Хозяина, по большей разоблачён, возился с переливанием. Второй в тонкое пальто, не пожелав и в квартире, тем, прочищал пистоль. Когда Л. К. организовал, почти, вставил в, ни слова молочнику, к двери. Л. К. едва за угол, на улицу и скорым, чрезвычайно ступая, к воротам на бульвар. Л. К. вглядевшись, фигуру Лукиана Карловича, за телеграфным, за соседний с револьвером. Почти тот в сторону висящей среди тьмы масляной, на козлах полицейских. Только полицейское так ярко. Л. К. понял, Дёмин и есть самый, надзирающий за. Лукиан Карлович успешно за Дёминым. Л. К. к окну, за молочником. Занимался манипуляцией, интригующего, над бидоном как над срамной, левой в стену, усугубить склонение, правой свой, в молоко семя. Впрямь идиотическое. На другой день в политической столовой, студентов, позёвывая, друг другу добытые. Лукиан Карлович настаивал, пора делами Изамбарда, Л. К. давал понять, более правильно изучению психиатрической, приют монахини, в частности самому, лет столько же, Москве. Построил, жил, отчего беглые просить именно? Простая случайность, Лукиан Карлович, Л. К. доводы, случайностей вовсе, если и за историю человечества одна, две, не могло набраться столько в одном расследовании. Например какие же это? – умело Лукиан Карлович. Л. К. в число соединение лечебницы и монастыря где монашки помощь, подземным, беглецы не воспользовались, куда безопаснее, решили на коньках, вообще два места, только два где монахинь от полиции, желая того или, соединены между, второй подземный из лечебницы к Крымскому, монахини с реки и сняли коньки, на сей не воспользовались и, третий из дома на Зубовском к Кремлю, наружу у Москворецкой набережной, видели катающимися после произошедшего на Кадетском, надо полагать, всё-таки. Не много ли подземных в нашем деле? – Прохоров. Такое уж это дело, дал понять Л. К. А отчего линию Андроникова несущественной? Ведь тамошний постриг их в монахини, Лукиан Карлович. Отдаю себе отчёт, что такое аристотелева софистика и дантовская иллюзия, дал понять Л. К. После, по большей, совещание окончено. Позевали над исходящим паром чаем. В конце решено посетить архивы, направить запрос в Императорскую публичную, Лукиан Карлович некоторое пытался среди посетителей столовой двойного агента из политического. Л. К. раньше и не одного, Прохоров со временем достиг. Вручён, напутствие скорейшего, сыщики в Чертковскую библиотеку на Мясницкой, с порога потребовали подать здешнего хартофилакса. Какой-то старик в войлочных туфлях, назвался заместителем смотрителя фонда внутриимперского книгообмена, сказал, в учтивых выражениях, привык к таким, желающим разобраться во всех книжных делах с наскока, первым делом надобно записаться и получить читательские, для чего пройти в отдел эпохи перемен в третьем этаже, второй поворот налево от лестницы, за тем идущие подряд два поворота на право и седьмая дверь по правой же, после чего могут требовать подать кого угодно. Имевшие большое почтение к соблюдению правопорядка сыщики сдержанно старика, по указанному. Поплутав несколько, более благодаря логическим, нежели указаниям заместителя смотрителя, отдел эпохи. Внутри молодая женщина строгого, никак не могущая без пучка волос, строгой сложения бровей и воротника, скрывающего всю. Задавать множество странных, услыхав правдивый на треть Л. К. смог бы какая погода за окном когда сказал первое вразумительное, сколько пауков в комнате, опосредованно справлял третью Пасху, Лукиан Карлович услыхав, мог бы где был вчерашним днём, кем служит в последний год. Все ответы женщина скрупулёзно в два реестра, с их в заглавии, в начале допроса. Когда узнала, Л. К. в гимназии по вакансии иностранца, в фонд крипторукописей, за резолюцией всенеполного доступа, узнала, Лукиану Карловичу более сорока, в отделение смежных диссертаций за печатью, свидетельствующей, нет намерений сделать плагиат. Обоим сообщены исчерпывающие (в духе заместителя смотрителя внутриимперского книгообмена) касательно местонахождения, разделившись, к посещению. В хитро устроенном колодце, сплетались коридоры и переходы, лестницы через середину без устанавливаемого при беглом. Л. К. живо на проезжающую мимо платформу, долго (пока к застывшей на некоторое лестнице) и беспомощно на Лукиана Карловича. Проводил взглядом, не мешкать, перебежав по начинающему разводиться на другую, углубившись в извилистый с редкими зеркалами на и ещё более редкими. В отделении смежных диссертаций Лукиану Карловичу истребуемую печать, разумеется, не, ссылаясь, не могут точно, есть ли замысел делать плагиат или, добавив, после сорока в человеке этого почти никогда не. В ответ на, как ему читательский, направление в секцию криптоархеологии, ведущий анатом совершить соответствующее на основании будет получена. Проезжая на перемещающейся, Лукиан Карлович издали спешащего к разводному Л. К., мимоходом понять, усматривает из многих признаков, хартофилакс всё-таки или в крайнем архивариус. Л. К. фиаско в фонде крипторукописей, сообщили, слишком мало с окончания (едва не восемь месяцев), к ним не поступило ни одной его крипторукописи (сложив в единое разрозненные, установил, крипторукопись относительно к нему и из уст служителя фонда, выжимку и компонование из его письменных во всё обучения в Солькурской мужской). Предложен второй путь решения досадной в виде посещения подотдела индо-китайских духовных поэм, должны проверить знания санскрита и латыни, по результатам вынесена либо отрицательная для отдела эпохи. Можно бесконечно (возможно и будет), устроители библиотек самые хитрые и заковыристые, какие на свете. Заковыристее меценаты и жертвователи средств на нужды. Сыщики только вид, безропотно бюрократическому абсурду, не лишённому наглой привлекательности, на самом устанавливая местонахождения хартофилакса в паутине литературных переходов и исторических перемещений. В результате Л. К. едва не в шатёр Ибн Хальдуна в момент, вслух книгу по истории повелителю многих Тамерлану, Лукиан Карлович вполне рядом с купчихой Катериной Измайловой, по кроличьей к центру.